* * *

в этом мире волооком
радостном, свечном
одиноко, одиноко
в поезде ночном
одинокими домами
города горят
одинокими холмами
страны в густоряд
в этом мире светлолицем
в золотых полях
научи меня молиться
сердцем на углях
в тесноте людского тока
в марафоне дней
одиноко, одиноко
без руки твоей


* * *

В ночной засаде страхов и стихов,
В бессчётном преступлении завета
Не то теснит, что не простят грехов,
Но мрак иной терзает до рассвета —
Придёт тихонько ласковый покой,
И, не жалея, выведут чернила:
Жила, болела корью и тоской,
И никого не свете не любила.


* * *

отрыдают любые печали
опрокинется счастья стакан
на коротком, прощальном
причале повстречает худой капитан
небольшой, но надёжный корабль
обрисует последний предел
пусть бы, Господи, только журавль
над моей головою летел


* * *

Не оставляй меня одну
Наедине с моими снами —
Большими влажными глазами
Они влекут к ночному дну.
Я ухожу на глубину.
Бездонней, чем рука Господня,
Полночных крыльев преисподняя
Вздымает чёрную волну —
Я в этом призраке тону.
Нет берега в реке подземной,
Но ты, парящий и неземный,
Не оставляй меня одну.


* * *

Холода это всё, холода,
это прелых простуд чехарда,
это острые злые ветра,
не ходи никуда до утра.
Пусть умолкнет озябшая дверь!
Если чуть приоткроешь, поверь, —
не закрыть, и как будто домой
будет морок входить ледяной,
ветряными шагами звеня...
Для чего ты не слушал меня?
Вот и в кране замёрзла вода, —
холода это всё, холода...
Не согреться у мертвой плиты,
по дивану коростами льды,
вместо пола бугристый каток,
вместо крови нагретый снежок.
В гололёде бессонной зимы
застывают объятья, и мы
не находим другого огня.
Для чего ты не слушал меня?


* * *

под звёздным куполом-отцом
я ни жена, ни мать
мне заповедано гонцом
ромашки собирать
венком целебным сторожить
покой ночных голов
я попросила б просто жить
но мне не дали слов