Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Сергей НЫРКОВ
СТИХИ ИЗ КНИГИ «В плену у алфавита»



*   *   *

 

Как слово звучало!

Вначале.

А после – все глуше и тише.

Так иволга плачет и плачет,

И горлицу рядом не слышит.

 

Как выйти из этого круга,

Минуя вокзалы и клети?

Построить бы крепкие струги

И лечь бы всей грудью на ветер.

 

Так хочется чистой водицы,

Крутых берегов с куполами,

Глядеть в загорелые лица

С упрямыми смелыми ртами.

 

Но я забываю их песни –

И стелется дым над погостом,

Кресты и безлюдные веси,

И чучело машет шеломом,

 

И ворон с глазами пропойцы

Следит за моею походкой,

Висит над Отечеством солнце –

Булыжник на ниточке тонкой,

 

И мечутся люди в испуге

С обрезами и кистенями,

Плывут почерневшие струги,

Раздавленные берегами,

 

И лист бестолково кружится,

Слетая на мутные воды…

Неужто и вправду жар-птица

На Русь прилетала свободно?

 

 

МОЙ ТЕАТР

 

Все мы только актеры

В театре Господа Бога

Николай Гумилёв

 

Театр начинается болью

глаголов, не знавших спряженья,

с касания тела с землею

и с паузы после паденья,

с портовой вонючей бордели,

с вокзального сонного храпа,

с холодной измятой постели

и дыр реквизиторской шляпы.

 

Театр начинается в нас:

с разгула лицейской пирушки,

с опухших заплаканных глаз

на дне нумерованной кружки,

с поэтов и алчных ворюг,

и жалких бродяжек помойных,

и жен, укативших на юг, –

и венчанных, и незаконных.

 

Театр начинается тут,

где звоном кандальным день начат,

где нас палачи отпоют,

и в ночь проститутки оплачут.

Курись же, курись фимиам,

пылайте высокие свечи!

Театр начинается там,

где вас обнимают при встрече.

 

 

 

Я НЕ ПЕЛ…

 

Я не пел, а только лишь подпевал.

И, закрыв глаза, мелодию ждал.

 

То ли ветер подметал пустыри,

То ль мелодия звучала в ночи.

 

Подпевал я не тому, кто кричал,

Не тому, кто всем подряд подпевал,

 

А тому, кто все молчал и не пел,

Потому что подпевать не умел.

 

Я не пел, а только лишь подпевал.

Не пойму, зачем гитару пытал?

 

Бился в заводи камыш о камыш,

В ночь шарахалась летучая мышь.

 

Если б дерево задумало петь –

Я сумел бы подтянуть и допеть.

 

В такт кружилась голова, а слова –

Накричала, нашептала молва.

 

Я не пел, а только лишь подпевал.

………………………………………...........................

 

 

ЗВЕЗДА-УДАЧА

 

Чего ты хочешь, звезда-удача?

Какой мелодией мне прозвучать?

В руках гитара поет и плачет,

И эти звуки не удержать.

 

Мой лучший друг – всегда в ударе,

Мой враг – фортуны фаворит.

А я с рожденья живу в опале,

Мой дом пещера да мрачный скит.

 

И как я выжил почти загадка,

Я лишь случайно остался цел.

Тот, кто зажег огонь в лампадке,

Меня наверно крылом задел.

 

Стакан граненый в персты фемиды

За девять ангельских чинов!

Трепещут члены в объятьях Фриды

В гашишном сумраке домов.

 

Куда ты скачешь, надежда-кляча,

Иль заблудилась в трех тополях?

В руках гитара поет и плачет,

И я по горло стою в слезах.

 

Чего ты хочешь, моя Кассандра,

Моя безглазая судьба?

В кабацкой драме кричат: «Осанна!»

В бреду кабацком – не до Суда.

 

Не до родился, не до прогнулся,

Не до валялся ничком во рву.

Одеждой ангела коснулся,

С тех пор, как меченый, живу.

 

День окаянный до капли выпит,

В псалмы уткнулся пономарь.

А вместо снега щебенкой сыплет

Совсем не северный февраль…

 

А вместо смерти – и боль награда.

А вместо сердца – и камень мил.

Ах, что мне надо,

Ах, что мне надо

От тех, кого я недолюбил.

 

 

*   *   *

 

Ты помнишь, как падали звезды

В горячие рты новостроек,

Летя над забытым погостом,

Над сонмом бессчетных помоек,

Над этим березовым раем,

Над этим ручьем безымянным,

Над старым прогнившим сараем,

Над детством моим полупьяным,

Над этим вокзалом районным,

Над суетным скользким перроном,

Над этим плевком непристойным,

Над криком, над воплем, над стоном.

 

Летели и падали звезды,

Но в небе ночном не сгорали.

Летели и падали звезды,

И в наши дома залетали.

Летели и падали звезды,

Но нас поезда увозили.

Летели и падали звезды,

И долго нам в спину светили.

 

*   *   *

 

На площадь Ромена Ролана

Гляжу из окна полупьяный.

И словно отпетый мошенник

Пишу под диктовку стихи.

 

И имя твое забываю!

Меня по квартире качает

Голодная русская слава

И сердце печальней луны.

 

Ты знаешь, под Сасовом где-то,

Есть мать у такого поэта,

Которая чтит Божью Матерь

И молится часто о нем.

 

Она ни за что не поверит,

Что вечность стучится к ней в двери,

Что сын ее скоро станет –

В России известный поэт.

 

И площадь пластинкой кружится:

Не я ли в монахи постригся,

Не я ли по весям скитался,

Не я ли над вами летал?

 

Назвался я рано поэтом

И били мне в морду за это,

И сумасшедшее счастье

За душу сулили взамен...

 

Не снятся грибы мне с глазами

И памятник мой в Рязани,

А снятся дожди и туманы

И кладбище возле реки,

 

Грачиные шумные стаи

И ветер, что крыши срывает.

Я сплю…

А в ночи колокольчик

Над площадью тихо звенит.

 

Не спит лишь сосед в стельку пьяный,

Что спутал Ромена с Роланом,

И старый избитый бродяга,

Что плачет под нашим окном.

 

 

*   *   *

 

Да, есть в желании напиться

Хандра российская…

Но все,

Что было пропито –

Мое!

…………………………………….......................

И слава пусть с дороги сбилась

И на две жизни отдалилась…

…………………………………….......................

Мне пива рыжего глоток

Дороже всех земных дорог!

ФРАНСУА ВИЙОН

 

Что Франсуа? Чему не рад?

Юродствуя с судьбою,

Ты шесть веков уже подряд

Глумишься над собою.

 

Знать, быть собой и жизнь прожить

Чертовски много значит.

Кто так умеет рассмешить,

Тот до упаду плачет…

 

 

ДУМУШКА  

 

Кто в лесу живет – тот себя бережет,

Им плевать на плеть и на злобный гнет,

Им бояр рубить, что ночами блудить –

                                               нету разницы,

А живут в лесах лихие разинцы.

Пьет вино братва астраханское.

Подавись жратвой, вошь казанская.

Веселится голь, аж пупы трещат –

                                               Русь, ты матушка,

Лишь печалится атаманушка.

                        Ты не стой атаман под осинушкой!

                        Ох, не место здесь думать думушку.

                        Знать, давно казаку судьбинушка

                        Ой, приберегла дружка-иудушку.

То ли сыплет град, то ли дятлы стучат,

То ли черным крылом ворон бьет набат.

То один казак день и ночь не спит,

День и ночь не спит – донос чинит.

Не сразиться с ним ни в ратном бою,

Может другом слыть он в родном краю,

Может песни петь, может бражничать,

А в конце концов – тварь продажная.

                        Ты не стой атаман под осинушкой!

                        Ох, не место здесь думать думушку.

                        Знать, давно казаку судьбинушка

                        Ой, приберегла дружка-иудушку

Не сберечь себя думой долгою,

Не взлететь тебе птицей над Волгою –

Вокруг царевы все охотнички

Да по гробам повсюду плотнички.

Не набьешь карман, не схоронишь колчан,

Не возьмешь с собой басурманский кафтан,

А возьмешь с собой всех своих друзей,

Своих воевод и своих князей.

                        Ты не стой атаман под осинушкой!

                        Ох, не место здесь думать думушку.

                        Знать, давно казаку судьбинушка

                        Ой, приберегла дружка-иудушку.

 

 

ПЕСНЯ РАЗИНА

 

Если выстрел в лицо – оклематься смогу,

Пуля в спину меня успокоит.

Успокоит – костры запалю на снегу,

Мой уход вас никак не устроит.

 

Растащи воронье окровавленный труп,

Никому ни кусочка – все птицам!

Лучше вороны душу мою разнесут

И ее прокричат по станицам.

 

Слышишь – ветер шумит у меня в головах,

А над телом не видно Иуды.

Видишь тех, кто висит на высоких столбах,

Значит, бродит душа моя всюду.

 

Вы утройте вину и состряпайте суд,        

Приговор передайте Всевышнему!

Пусть проклятью меня по церквам предадут,

Только вороны разве услышат…

 

 

ЦЫГАНОЧКА

 

Эх, ты времечко мое –

Лодочка дырявая.

Ты зачем плывешь туда,

Куда никто не плавает?

От похмельного стола

До лучика на паперти.

Ах, как хочется упасть

В ноги Божьей Матери.

И не мчать по небесам

В ангельских сандалиях,

Лучше сгинуть без следа

В объятиях Наталии

Или с коржиком в горсти

Да в киевские ночи:

Так хотелось мне любить,

Что не любить нет мочи.

 

                        Но камыш шумел вовсю и деревья гнулись,

                        Ночка темная была – Господь, не приведи!

                        Целовались мы с тобой до утра по-черному,

                        Жаль дороженьку к венцу не смогли найти.

                        Эх раз, еще раз,

                        Еще много, много раз,

                        Если будет много раз,

                        Будет очень много нас.

 

Эх, Евразия моя –

Русская саванна.

Льется дождичком с утра

Водочка в стаканы.

Моя милая в дугу

И возница в доску.

Помню с горя в рощице

Обнимал березку.

А за рощицей гора,

А под горою вишня.

Я кричу вознице:

 – Стой!

А он, козел, не слышит.

И несет меня душа –

Тройка очумелая.

Эх, ты вишенка моя –

Ягодка неспелая.

 

                        Но камыш шумел вовсю и деревья гнулись,

                        Ночка темная была – Господь, не приведи!

                        Как везли нас в Магадан красные полковники,

                        Знали правду только трое – пуля, ты да я.

                        Эх раз, еще раз –

                        И не будет больше нас…

 

 

РУССКАЯ ДОРОГА

 

                    «Мы несчастные, потому что мы русские…»

                                                    Из разговора

Для чего остался дед

С орденом и грамотой?

Беспартийный гражданин,

Партией обманутый.

 

Для чего отец остался

Под сухими вязами?

В изголовии звезда –

Вся от крови красная.

 

Для чего жена осталась,

Тихая, не злая?

Как персидская княжна –

Только жаль чужая.

 

Для чего остался сын,

Тополек растрепанный?

Словно праздничный пирог –

Да и он надломленный.

 

Для чего остался друг

С крестиком да ладаном?

На виске больной страны

Воспаленной раною.

 

То ли в смешанном бору,

То ли в диком поле,

Он, как ясень на ветру,

Думает о воле.

 

А на воле небеса

В розовых заплатках,

Стонет птица Гамаюн

В клетке над лампадкой.

 

 

– Мама, мамочка, проснись!

Загорелись сени. –

Плачет пьяный гармонист

На пристани в Марселе.

 

Да неужто наша мать

С калачом и пряником

Ушла детей своих искать

И не вернулась к праздникам.

 

И не видно ничего:

Лебеда, осока

Да в глазах один песок.

Эх, русская дорога!..

Ц Н А

 

Белесая от мелководий,

Речка моя, некудышняя.

Словно бутыль порожняя

Носом уткнусь в булыжник.

 

К черту такое плаванье!

Что не изгиб, то бедствие.

Буду лежать на отмели,

Припоминая детство.

 

Луга с диким луком и щавелем,

Лилии по затонам,

Кладбище за оврагом,

Отцовские похороны.

 

Эти селенья праздные

С ветлами и лопухами,

Их переулки грязные

С высохшими прудами.

 

Эти мосты деревянные,

Эти ручьи бестолковые.

Избы повсюду старые,

Песни повсюду новые.

 

Эти экспрессы быстрые,    

Эти пути безымянные.

Молитвы мои чистые,

Мысли мои окаянные.

 

Ночи эти бессонные,

Эти снега несметные.

Сомненья мои темные,       

Надежды мои светлые.

 

Не биться в сетях щукою,

Не рваться с крючка окунем.

Буду лежать на отмели

И улыбаться солнцу.

 

На что мне людская слава

И страсти в пустом стакане?

Ласкают лицо волны

И трутся о спину камни.

 

 

*   *   *

 

Скрипка холода боится,

Скрипача бросает в жар.

Никогда мы не уедем:

Я в Париж, а ты в ЮАР.

А пойдем по ресторанам

Под гитару песни петь –

Видно в яме у дороги

Суждено нам умереть.

 

 

ЭМИГРАНТСКАЯ БАЛЛАДА

 

Я же помню, как пахнет на Родине утренний дождь,

Абрикосовым соком стекая в рассвет.

Я же помню, как в дебрях березовых рощ

Слышал я крик Nandy и язык кастаньет.

 

А еще я запомнил, как в зябкой туманной дали

Пролетали в Мадрид не спеша журавли,

Как отбившись от стаи, испуганный маленький стриж

Без меня улетал на всю зиму в Париж.

 

Разве можно забыть, как бежал я с разбитым лицом,

Словно загнанный зверь, по монгольским степям,

Как нечистая сила махала мне вслед кумачом

И скользила серпом по амурским волнам.

 

Мне не надо награды за то, что я свято любил, –

Коль тебе перемены, родная, к лицу.

Отчего же так много на кладбище русских могил,

Что никак не дойду на могилу к отцу.

 

Неужели на тысячу верст здесь одни города

Безымянных крестов и простуженный свет.

По ничьим адресам отъезжают такси в никуда,

И февраль заметает ничейный их след.

 

Млечный Путь в эту ночь мне осветит дорогу домой:

Белый дым, белый дым и осина в снегу.

И таксист, как Харон, мне угрюмо помашет рукой

И блеснет огоньком – там, на том берегу.