ПЕТЕРБУРГСКИЕ МОСТЫ
Виталий ФЕДОРОВ
* * *
1
1
Я молчу не о том. Или я не о том говорю…
Загибаю страницы, мол, некогда перечитаю
как-нибудь на досуге, потом, к ноябрю, январю
доберусь, наконец, разберусь и причину узнаю.
Обойдется - всему есть какой ни какой, но предел.
Образуется как-нибудь или совсем обойдется
без смертельных обид. А зима между тем, между дел
подойдет, и тогда все закончится. Или начнется.
Загибаю страницы, мол, некогда перечитаю
как-нибудь на досуге, потом, к ноябрю, январю
доберусь, наконец, разберусь и причину узнаю.
Обойдется - всему есть какой ни какой, но предел.
Образуется как-нибудь или совсем обойдется
без смертельных обид. А зима между тем, между дел
подойдет, и тогда все закончится. Или начнется.
2
Я могу разложить наш привычный мотив на тона,
на мельчайшие ноты, лишенные смысла и цели,
и когда пустоту между нами зальет тишина,
мы подслушаем то, что до этого слышать не смели:
как пульсирует время, его спусковой механизм
завершает отсчет; и не важно, какую дилемму
или что там еще мы найдем, чтобы вывести из
равновесия нашу, видавшую виды, систему.
на мельчайшие ноты, лишенные смысла и цели,
и когда пустоту между нами зальет тишина,
мы подслушаем то, что до этого слышать не смели:
как пульсирует время, его спусковой механизм
завершает отсчет; и не важно, какую дилемму
или что там еще мы найдем, чтобы вывести из
равновесия нашу, видавшую виды, систему.
3
Если верить в судьбу – или как по-другому назвать
эту странную смесь совмещений и несовпадений? –
остается признать, что законные наши права
друг на друга – смешны, и пора отказаться от прений.
Если в этих часах все так здорово заведено,
все задумано так и затем взведено до упора –
мы обязаны верить любым предсказаниям, но
почему ты не можешь смотреть на меня без укора?
эту странную смесь совмещений и несовпадений? –
остается признать, что законные наши права
друг на друга – смешны, и пора отказаться от прений.
Если в этих часах все так здорово заведено,
все задумано так и затем взведено до упора –
мы обязаны верить любым предсказаниям, но
почему ты не можешь смотреть на меня без укора?
* * *
Стоит, наверное, выучить русский
Только за то, чтоб на нём говорили…
Если горшки обжигают не боги,
кашу любым топором не испортишь.
Делай, что должен, а барин рассудит,
божьей росой окропит наши брёвна
и, по-отечески шею намылив,
руки умоет… Однако, вернёмся
к нашим баранам и новым воротам.
Каждый охотник, вскормленный в неволе
хлебом единым и пареной репой,
знает: лишь тот, кто смеётся последним –
общим аршином двух зайцев загонит;
семь раз отмерит, а после зарежет,
жар загребая устами младенца,
шапками всех закидает (как Троцкий),
перекуёт на мечи (за полцарства).
Или коня поменяет на шило.
Вот и выходит: пусть больше да хуже,
к матери той же всё те же дороги
между трёх сосен ведут; заблудиться –
можно, но это – медвежья заслуга…
Шизым орлом или названым груздем
в кузов упасть, воспарить или все же,
банным листом заслонясь от Европы,
непротивлением злу заниматься?
Только за то, чтоб на нём говорили…
Если горшки обжигают не боги,
кашу любым топором не испортишь.
Делай, что должен, а барин рассудит,
божьей росой окропит наши брёвна
и, по-отечески шею намылив,
руки умоет… Однако, вернёмся
к нашим баранам и новым воротам.
Каждый охотник, вскормленный в неволе
хлебом единым и пареной репой,
знает: лишь тот, кто смеётся последним –
общим аршином двух зайцев загонит;
семь раз отмерит, а после зарежет,
жар загребая устами младенца,
шапками всех закидает (как Троцкий),
перекуёт на мечи (за полцарства).
Или коня поменяет на шило.
Вот и выходит: пусть больше да хуже,
к матери той же всё те же дороги
между трёх сосен ведут; заблудиться –
можно, но это – медвежья заслуга…
Шизым орлом или названым груздем
в кузов упасть, воспарить или все же,
банным листом заслонясь от Европы,
непротивлением злу заниматься?
* * *
В третьем лице говорить о себе забавно:
Сразу ломаются схемы, меняются коды,
Не совпадают ответы (вопросы – подавно!),
Наглухо перекрываются все переходы,
Тайные лазы, к которым привык с детства.
Где же ему артефактов нарыть, дабы
Их обменять на одно популярное средство
От меланхолии – веру в бессмертие?.. Слабый
И несуразный такой, он по-прежнему может
Думать, что должен искать, совмещать даты,
Верить в разумность смерти!.. Да сам я тоже –
Тот еще циник, блин, тот еще соглядатай.
Сразу ломаются схемы, меняются коды,
Не совпадают ответы (вопросы – подавно!),
Наглухо перекрываются все переходы,
Тайные лазы, к которым привык с детства.
Где же ему артефактов нарыть, дабы
Их обменять на одно популярное средство
От меланхолии – веру в бессмертие?.. Слабый
И несуразный такой, он по-прежнему может
Думать, что должен искать, совмещать даты,
Верить в разумность смерти!.. Да сам я тоже –
Тот еще циник, блин, тот еще соглядатай.
_______________________________________________
Виталий Федоров – поэт, автор поэтических сборников «Мерцающие звуки», «Строчки» и «В третьем лице», член Союза российских писателей. Живет в Ростове-на-Дону.
Виталий Федоров – поэт, автор поэтических сборников «Мерцающие звуки», «Строчки» и «В третьем лице», член Союза российских писателей. Живет в Ростове-на-Дону.