Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Проза и поэзия



Тихон СИНИЦЫН



Тихон Борисович Синицын родился в 1984 году. Аспирант кафедры философии Гуманитарно-педагогической академии Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского» (Ялта). Живет в Севастополе.


ОДЕССКАЯ ХАТЫНЬ


Восторженно жгут янычары славян.
Гуляет у моря огонь холокоста.
И в парке ночами — не майский туман,
А взорванных туч дымовая короста…

Я знаю, ты тоже из этой страны,
Ты тоже спешил торопливо в Европу.
Какие теперь тебя мучают сны?
В какие ты веришь теперь гороскопы?

Ты тоже жуешь вечерами полынь,
Когда над кварталами небо темнеет,
И в руки Господни восходит Хатынь
Из выбитых стекол Приморской Помпеи?


ОСЕННЕЕ МОЛЧАНИЕ


Вечер
выбрит до синевы.
Солнце
с привкусом винограда.
Здесь, в потоках сухой травы,
нам почти ничего не надо.

Только в море блеснет ласкирь.
Только память
простится с летом.
Наше будущее —
пустырь,
наводненный осенним светом.
Воздух невыносимо чист.
Тихо.
Ветер цветок не склонит.
Лишь заезжий мотоциклист
потрещал
да исчез на склоне.


КОРОТКОМЕТРАЖНЫЕ СНЫ


Легкие облака
заволокли каркас
крымского сосняка.
Небо —
густой левкас.
Живопись сквозняка
заворожила нас.

Не зависай в сети,
словно звезда,
свети
в пафосной памяти.
Там, где всегда светло,
озеро заросло —
в рамочку под стекло
вставить бы, словно фотку,
чтоб различать мазки
едкой, как дым, тоски,
мокрый песок
и лодку…


ЛИТОРАЛЬ


Южный дворик белый, как рафинад.
Облака написаны по-сырому.
— Посмотри, как светится виноград.
От дождя немыслимый запах рома.

На свободе ласточки-хвастуны.
Им легко исчезнуть.
Они ведь птицы...

Ну а мы с тобою, как пластуны.
Беспокойно маемся у границы.
Этот год как тонущий пароход.
Скоро вечер.
В сквере уснул прохожий.
Позабыл, наверно, секретный код
от двери
и к солнцу поднял живот...
В чем-то мы на него похожи...


* * *


Был дождик,
Ветром сдуло градусник;
В календаре цвела весна.
И облако,
Как белый парусник,
Припарковалось у окна.
Все признаки
Священной хрупкости,
Все эсэмэски, все слова
Я позабыть успел по глупости;
Болела долго голова…
Кузнечик выдавал коленцами
Такой невыносимый джаз,
Что чувство чистой
Экзистенции
Порою посещало нас…


ПАМЯТИ ИЕРЕЯ ДАНИИЛА СЫСОЕВА


Semen est sanguis Christianorum
                                        Tertullian

В московские дворы тревожный липкий снег
приносит ветер смерти из пустыни.
Но светлый херувим, почти как человек,
глядит задумчиво на русские святыни,

где новая зима, как Новая Земля,
становится то постригом, то пухом.
И теплится свеча у церкви+корабля
юродивых, святых и нищих духом.

Свидетели Христа уже спешат к Отцу,
и ангелы блуждают по столице.
Они готовят нас к свободному венцу,
спасая тех, кто может оступиться.


ПРЕОБРАЖЕНИЕ


Господи! хорошо нам здесь быть...
                                        Мф. 17: 4

Белоснежна Твоя туника,
очи — ярче дневного света.
Хорошо нам в пустыне дикой.
Август.
Длится Господне лето.
— Равви, хочешь, построим кущи,
шалаши на траве осенней?
Но Господь, от начала Сущий,
говорит нам про Воскресенье.
Стихло все...
Лишь пейзаж бескрайний.
Над пустыней гора белеет.
И несут на ладонях тайны
рыболовы
из Галилеи.


В НАЧАЛЕ ЛЕТА


Время полуденных жарких дней,
В которых пульсирует лето.
Девушки летом бросают парней,
Сектанты ждут конца света.

Улицы летом всегда в пыли,
Пахнут сладкою ватой.
Приходят из Турции корабли,
Растет процент бесноватых.

В начале лета
Еще сирень
Можно собрать в букеты.
А ты все жалуешься на мигрень,
Блуждая по Интернету.
Летом лучше сажать цветы
Или молчать, как Будда.
Летом хочется стать святым,
Но лень перемыть посуду.


ЯЛТА


Здесь горы неразумно-синие.
Их ловят в объектив японцы.
Спадают волнами глицинии,
распространяя сон и солнце.
В моей разноголосой Таврике
у неба привкус абрикоса.

Здесь притворяются кентаврами
лиловые сухие осы.
Звезда сверкает ярче лампочки,
когда грядет ночная кома...
Я все забыл здесь: юность,
тапочки,
твой номер
и билет
до дома.


В НОВОМ ЗУРБАГАНЕ


В нашем городе
пьют допоздна мохито,
переходят улицы босиком,
продают катрана.
Боясь бронхита,
лечат горло маслом и коньяком.

По привычке прячут глаза от жажды
впечатлений, отпуска, новых лиц…
Мы под этим небом живем однажды.
Мы не хуже малых господних птиц.

Сочтены и волосы и глаголы,
жаркий летний воздух и каждый вдох,
и фонарик тот, что летит над молом,
и вопрос, что может застать врасплох.